Мария Хаустова - Мамочка из 21-го бокса
Мы преодолевали километр за километром. Длинные прямые иногда сменялись ужасными поворотами. Голые деревья мелькали перед глазами, а некоторые ветки так и хотели попасть нам в лицо. Мартын отодвигал их рукой, оберегая нас в дороге.
Я зажимала концы капюшона у шеи, чтобы ветер, пронизывающий всё насквозь, не забирался под куртку, и всё время поправляла одеяльце в коробе у Варвары. «Господи! Скорей бы уж добраться!» – скрещивала я пальцы и держала их крепкокрепко по нескольку минут.
– Далеко ещё? – кричала я дядьке Мартыну.
– Да порядочно! Людмилу ещё не проехали! – отвечал он мне.
Я вспомнила ту старую историю, когда молодая женщина одна поехала на пионерке и съехала с колеи, а двигающийся навстречу тепловоз не заметил её из-за плохой видимости (снег шёл) и сбил её насмерть.
Мне стало как-то не по себе. Я начала повторять про себя слова единственной молитвы, которую хоть чуть-чуть знала: «Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое. Да придет царствие Твое…» Я закрыла глаза, вцепилась в ручку пионерки и шептала святые слова. На мои веки стал падать снег. Сильный. Хлопьями. Я широко раскрыла глаза – кругом было белым бело.
– Вишь? Люська чудит! – сказал мне дядя Мартын.
– Вижу. – промямлила я.
Большие хлопья кружились в воздухе, и казалось, просвета не будет. Какое-то белое облако плыло рядом с нами.
– Смотри– смотри! – закричала я дяде Мартыну. – В кустах!
– Где? Что? – встревожился он.
– Да вон же, – указывала я на лес.
– Да кажется тебе! – вглядываясь в сторону, куда я показывала, говорил Мартын.
Но чем больше я вглядывалась, тем сильнее меня пробирал холод и страх. Я вцепилась в ручки коробушки, в которой лежала Варя и сцепила пальцы так сильно, как могла. Мартын продолжал свой путь. Снег усиливался с каждым метром, и вскоре перед нами была белая пелена. «Ту-ту», – раздался где-то голос тепловоза. Мы переглянулись. «Ну, Людка!» – сбавляя ход, проговорил дядя Мартын. «Прыгай!» – кинул он мне. Я схватила короб и на медленном ходу спрыгнула с пионерки. Варька раскрыла глаза и смотрела куда-то вверх. «В сторону! В сторону уходи!» – кричал мужик. Он скинул пионерку с рельсов и оттащил её в сторону. Огромная кабина тепловоза тянула за собой два вагона. Мы, сырые от таявшего на нас снега и выступившего от страха пота, стояли в недоумении. «Ну спасибо, Людмила! Предупредила!» – расходился дядя Мартын. «Да уж», – вставила в его монолог свою лепту и я.
«Скоро электричка у нас. Надо поторапливаться», – напомнила я дядьке.
Он подошёл к дрезине и хотел её закинуть обратно. Но сил не хватало. Мартын пытался снова и снова. Но как только передние колёса вставали ровно, задние никак не устанавливались: они, то съезжали с колеи, а, то и вообще утаскивали всю пионерку с путей. Мартын матерился и кряхтел, но ничего не выходило. Из кармана замасленной куртки он достал сигаретку и прикурил от искрящихся проводов в двигателе пионерки. Сделал глубокую затяжку и на несколько секунд затаил дыхание. Потом кружочками выдохнул дым.
– А как же Вы её тогда так быстро скинули? – спросила я, переминаясь с ноги на ногу в запорошенной снегом траве и держа ребёнка на руках.
– Так ведь ломать – не строить, да и знаешь ли, адреналин… Он, как известно, силы-то утраивает. Я однажды от своры собак убегал, так через двухметровый забор перепрыгнул, а тут – пионерку скинуть.
Дядя Мартын докурил сигарету и бросил её куда-то в сторону. «Ну, что? Попробуем ещё раз?» – заглядывал он в мои слезившиеся от ветра глаза. «Да. надо бы попробовать. Времени совсем не остаётся», – поглядывая на дисплей мобильника, говорила я.
Антенки, показывающие уровень связи в данной местности, давно исчезли, а с ними и надежда на любую помощь. Я тяжело вздохнула.
– Да не переживай. Сейчас получится, – сказал водитель и резким рывком поставил пионерку на рельсы. – Ну вот! Видишь? Говорил же!
Я обрадовалась и нервно рассмеялась. «Давай сюда Варюху! – протянул он ко мне свои большие руки. – Пора и в путь собираться». Раскрасневшаяся девчонка сидела в тёплом комбинезоне и поглядывала из-под шерстяной шапки. «Глянь, глаза-то, как две пуговицы, – сказал Мартын. – В Вадьку пошла.»
Он снова поставил Варюшкин короб на дрезину и положил малышку в него. Я присела рядом и вцепилась в пионерку. Холодная и ржавая металлическая ручка сковывала мою руку. Мороз пронизывал даже через перчатки.
– Надо спешить, – вполголоса произнесла я.
– Надо. Но нельзя. Вперёд посмотри – видишь, какая дорожка-то? Все стыки сорваны! Тут и без Людмилы улететь так можно, что не обрадуешься! Это мы с тобой ещё легко отделались! Легко.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться и надеяться на тот самый русский авось, потому как на электричку я уже опаздывала.
Пионерка медленно набирала ход, но как только она немного разгонялась, Мартын давал по тормозам и мы ехали ещё медленнее, чем обычно. Я понимала, что иначе нельзя, но в то же время не знала, что буду делать с Варькой и со всеми этими вещами на станции…
Пока ехала, соображала, как поступить дальше. Мысленно перебирала все варианты: «Вадька отпал сразу, как только он всплыл в моей памяти. Свекровь? Ммм… нет! Мартын и так денег запросит за подвоз. Что же делать?»
Варька лежала в своей коробушке и смотрела вверх: «Ладно хоть эта спокойно едет.»
В кармане завибрировал телефон: «Надо же! Связь, кажись, появилась!» Я аккуратно достала мобильник и посмотрела на экран: три антенки! «Ура! Есть Бог на свете!» – ликовала я. В числе многочисленных непринятых вызовов был и совсем мне не знакомый: «Кто же это мог быть?» Я стала перебирать контакты в телефоне и уже где-то в середине наткнулась на инициалы «А.Н.». «О-о-о! – негодовала я. – Да кто же это? Что за шифровка? Вот что у меня за привычка такая – записывать или кличкой, или парой букв?! И почему, раз у меня записан номер, высветились лишь цифры?.. А, ну ясно, здесь через восьмёрку забито!»
Пионерка плавно раскачивалась, Мартын смотрел вперёд и что-то бубнил себе под нос. «Что?» – не расслышав, переспросила его я.
– Что-что? Не успеваем, говорю! – крикнул мне дядька.
– Да я уж вижу! – нервничала я.
– Надо думать, что будем делать дальше, – продолжал Мартын. – Обратно поедете?
– Ни за что! Хватит с меня! – в уголках моих глаз заблестели слёзы.
Мартын замолчал, а я не могла уняться. Капля за каплей стекали по щекам, а встречный ветер сдувал их в стороны. «А.Н. А.Н. Прямо, как подпись под каким-нибудь произведением.» – не могла вспомнить я этого контакта. «Александрова Нина? Нет. Амвросова Наташа? Нет», – листая перечень номеров и находя там этих абонентов, говорила я.
– А, может, на машине дальше поедешь? Деньги-то есть? – проявлял участие дядя Мартын.
– Ага! Куры не клюют! Сижу вот и думаю – на «Джипе» поеду или «Тойоте»! – сказала я и тут же осеклась – на «Тойоте». Чёрная «Тойота». Точно! Анна Николаевна! Женя! Андрей! Ну, как же до меня сразу-то не дошло! А.Н. – это же Анна Николаевна! Анка то бишь!
Не доезжая до нужной точки, я судорожно схватила телефон и начала набирать «А.Н.». Хриплый голос ответил «да».
– Анна Николаевна! Здравствуйте! Это Маша. Помните, на электричке Вы с внуком вместе ехали.
– Маша? Машенька? Ты ли это? Я тебе совсем недавно ведь звонила! Куда ты пропала? – обрадовалась мне Анка.
– Да связи не было совсем! – объясняла я.
– Ну-ка, больше знать ничего не хочу. Быстро говори мне, где сейчас находишься? – скомандовала моя бабулька.
– Еду на пионерке из деревни. – пыталась я вставить слово.
– Так, Машенька, говори, где тебя встретить, и я тебя заберу. Хватит на общественном транспорте ездить! Достаточно!
– Да что Вы, Анна Николаевна!
– Марья, или говори, или два часа драки! – рассмеялась моя знакомая.
– А Вы с Женей ещё работаете? Ну, который нас тогда отвозил? – интересовалась я.
– Конечно, работаем! А что?
– Так вот он Вам и покажет, а то я пока объясняю, можно будет и до дома доехать.
– Ну, всё. Договорились. Жди тогда.
Моё сердце замерло на мгновение: «Ну, наконец-то хоть в чём-то повезло!»
Мартын одёрнул меня: «Чего улыбаешься во весь рот? Чего довольная такая?»
– А не всё грустить! – отмахивалась от него я.
– Домой поедешь? – спрашивал он.
– Домой, – выдохнула я.
– Так поворачивать что ли? – он остановил пионерку.
– Да нет, конечно! – выпучила я глаза. – Домой, значит, домой, а не в деревню. К себе домой еду. Что ж тут непонятного– то?
– Ну, готовься тогда. Вон, базу видишь? – Мартын указал на двухэтажное кирпичное здание.
– Ну!
– Вот там ваша остановка.
– Хорошо.
Вскоре показался перекрёсток дорог: нашей, узкоколейной, и автомобильной, по которой мне нужно было ехать дальше.
Через несколько минут мы уже слезали с дрезины, и перевязывали все мои вещи, чтобы нести их было как можно удобнее. Я достала из кармана деньги и протянула дяде Мартыну: «Спасибо!» Он взял купюры и запихнул их обратно в мой карман: «Мы с Вениамином вчера на его бухали! Не должна ты мне ничего!» «А как же?» – спрашивала я. «Иди с Богом! – сказал Мартын, но тут же опнулся и добавил: а, может, тебя проводить?»
